01.09.2012 г., 11:41

Всю дорогу семейство Лолишонов шло молча. Ни у кого не было ни сил, ни настроения разговаривать. Сириль тащил чемодан, который казался пудовым. Лишь потом он сообразил использовать палочку. Вот они и на площади. Народ уже потихоньку собирается, сдает багаж, ученики разбиваются по кучкам и болтают в ожидании отправки. Сириль берет клетку из рук жены и тащит ее вместе с чемоданом к багажной карете. Попутно передает волшебную палочку Карин одному из сопровождающих с наказом передать декану Скреажла и не возвращать до первого учебного дня.
Пусть девчонка в полной мере почувствует, как это жить вообще без магии.
После мужчина возвращается к жене и дочери, все еще держа в руках не отданный набор зельевара. Вручить он его собирался лично.

01.09.2012, 11:42

----------> Магазин шляп "Шапо Жермен"

Билл откровенно скучал последние два часа перед отправкой в Шармбатон. Учебники в чемодане под замком, Юма, налетавшаяся за ночь, спит в клетке, всё давно собрано, выходной костюм, он же парадный костюм ученика Ливенуса, лежит на стуле в ожидании торжественного выхода. Наконец в 11:20 мадам Жермен дала команду выступать. К сожалению, по дороге нельзя было отвертеться от опекунши, но малыша это не сильно беспокоило - с родителями или опекунами будут все, кому ещё нет семнадцати, да и те могут своих родителей взять, всё-таки багаж обычно тяжел. Выйдя на площадь, малыш ахнул. Не меньше сотни настоящих огромных пегасов и десятка два карет им под стать стояли в два круга. Скакуны нервничали, перебирали ногами, помахивали крыльями, при этом в воздухе стоял страшный перегар. Пахло явно очень крепким алкоголем, не меньше, чем виски.
Получив наставление никуда не уходить с площади, но в остальном предоставленный сам себе, Билл первым делом сдал багаж в отдельную карету без окон. На чемодане были обозначены его фамилия, факультет и курс, а в карете таких чемоданов было уже сотни полторы, но не было ни одной клетки с питомцами. Оказалось, для питомцев была предусмотрена ещё одна карета, попросторнее, с мелкими решетками на узких окнах. В ней стоял неописуемый гвалт. Голуби устроили разговор на своём голубином языке, одна белая сова нетерпеливо ухала, несколько лягушек устроили болотный концерт, пара кошек, которых хозяева поместили в этот птичник, явно желали кого-нибудь попробовать на вкус и высовывали лапы, насколько позволяли клетки, но никого из других зверей не могли достать, отчего яростно обижались заливистым мявом. Смотритель пристроил Юму на верхнюю полку под потолком, где было не так светло и гулял приятный ветерок.
- Сиди здесь, и не скандаль. Заберу тебя, когда прилетим.
Питомица ухнула с недовольством в голосе, но не более того. Малыш дал ей припасенный крекер, чтобы отвлечь, и отошел от карет, озираясь в поисках знакомых лиц. Внезапно ему на глаза попался месье Лолишон с багажом в одной руке и палочкой, которую он держал за середину, в другой. Так палочки не держат. Чего это он? А где Карин? Почуяв, что здесь что-то неладно, чему немало способствовало выражение лица отца семейства, Билл решил проследить за ним, и лавировал в толпе, выглядывая поверх голов, что будет делать Лолишон-старший. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как он отдает палочку кому-то из сопровождающих. Подслушать сопровождавшую передачу фразу не вышло, но было понятно, что во-первых, это палочка Карин, а во-вторых, ей попало за вчерашнее, и очень крепко. А раз так, нечего было и думать подходить к ним просто так. Но можно было попробовать выведать, что случилось, пока они будут лететь. Благо не было правил разбиваться на факультеты при посадке. А даже если и были, кто будет следить? Тем более за первокурсниками, которые ещё не знают, куда попадут.
Билл углядел Карин спустя минуту немного правее входа на площадь. Она стояла рядом с матерью, опустив голову, причем мать тоже была явно расстроена. Что тут стряслось? Какой-то скандал? Отец семейства как раз вернулся к ним, а в руках у него был набор зельевара, вчера заказанный Амосом. Значит, Амосу надо будет его забрать. Малыш встал на противоположной стороне бульвара метрах в пятнадцати от семейства Лолишонов и стал ждать, поглядывая по сторонам - может, ещё кто обнаружится.

Тягостное молчание затянулось. Лолишоны старались будто друг друга не замечать вовсе - слишком были взвинчены и с нетерпением ожидали, когда же эта пытка ожиданием закончится. Сириль пытался мысленно переключиться на рабочие дела, чтобы немного успокоиться, но получалось плохо. Думалось совсем не о компонентах заказанных на сегодня зелий. Знакомый голос вывел из этого задумчивости.
-Доброе утро, Патриция, - кивнул он, поворачиаясь к собеседнице, - Ты-то мне и нужна. Давай отойдем на пару слов.
Их семьи тесно общались много лет, не взирая на статус крови и общественное положение, но тут их интересы явно схлестнулись.

Сириль не был удивлен, когда услышал, что их давняя подруга семьи взяла кого-то под опеку. Удивился лишь, узнав, кого именно она взяла. Неприятно удивился, так как этот мальчишка доставил в свое время немало хлопот их гувернантке. Разве что его светловолосый товарищ мог с ним соперничать. Мадам Жермен никогда не отличалась суровостью нравов, потому Лолишон сомневался, что та справится с таким подопечным. И, похоже, не зря сомневался. Крышу над головой она ему предоставила, а вот воспитанием явно не занимается.
-Вчера твой воспитанник с дружком сманили мою дочь на прогулку без спроса, - без предисловий сообщил он, нахмурившись, - И после она вела себя совершенно неподобающе. Как это понимать? Почему твой подопечный в таком возрасте разгуливает где попало без сопровождения? Не знаешь разве, что подобное в респектабельных семьях допустимо лишь после успешной сдачи СОВ? И почему ты не объяснила ему, что негоже лезть в чужой семейный уклад, который может сильно отличаться от твоего? Зачем тогда взяла на воспитание, если не можешь с ним справиться?

-Отлично, - процедил Лолишон, сердито глядя в лицо шляпницы, - Значит, я тем более был прав, запретив Карин с ним общаться. Будь добра скажи ему, пусть держится от моей дочери подальше. Хорошего дня.
Посчитав разговор законченным, Сириль вернулся к своему семейству. Он еще раз убедился для себя, что уровень воспитания в семьях кардинально различается. И надо подбирать круг общения гораздо тщательнее, иначе все их наставления дочери будут бесполезны.
Зельевар продолжал взглядывать в толпу в поисках второго мальчишки и его опекуна.

Внезапно мадам Жермен затеяла его искать. Интересно, зачем я ей сейчас? Малыш подошел к опекунше и посмотрел ей в лицо. Мадам выглядела расстроенной.
- Да, мадам?

О-го! Так вот что её расстроило! Она сейчас разговаривала с месье Лолишоном, а он на неё так наорал? Неужели они так обиделись на то, что Карин не спросила их разрешения с нами погулять?
Но доля его собственной вины в этом тоже была. Теперь, значит, ему тоже получать за вчерашнее.
- Да. Мы просто их не стали спрашивать. Мы положили вещи Карин в её доме и ушли. Потом мы положили мои с Амосом вещи в нашем доме и тоже ушли. Мы подумали, что они слишком заняты в магазине, и решили не попадаться им на глаза.
В принципе, это было правдой. Может быть, не всей, по крайней мере, Билл не сказал, кто первый придумал, чтобы Карин не возвращалась домой. Да он и сам успел подзабыть все детали. Наша была идея, общая.
- И я думаю, что месье Лолишон неправ в том, что сказал, что вы плохой опекун.

Билл выслушивал монолог мадам, напряженно думая над тем, о чем она сейчас рассказывала. Ситуация была донельзя запутанной. Вот только поведение Лолишонов становилось чуть более объяснимым. Оказывается, они не просто волшебники, которые берегут традиции, они ещё и пытаются забраться в "высшее общество", откуда вылетели за что-то не очень понятное. А он, получается, обломал им большую часть воспитания Карин, просто спровоцировав её не сообщить им, куда она направляется. В этом свете требование отца семейства выглядело логичным, не переставая при этом быть абсурдным. Разве могут даже родители что-то запретить там, где не будут иметь влияния? Тем более тем, кого связывают узы прочнее даже сыновних - опыт пережитой полуторалетней схватки с врагом в собственных сердцах, из которого они вышли победителями, поддерживая друг друга во всяких испытаниях. И хорошо, что опекунша их в этом не поддержала, ограничившись в сущности очень слабым предупреждением. Его, впрочем, следовало принять к сведению.
- Знаете, мадам, я боюсь, что в неудобное положение я поставил и вас, и их, просто появившись в Париже, возможно, ещё в первый раз. Я вам, кажется, рассказывал, что жил у них месяц после того, как мы сбежали из Шармбатона? В доме были такие запреты, что даже комендантский час в Хогвартсе был лишь немного строже. Мы почти каждый день получали по рукам от мадам Деласси, за что нас всех лишали прогулки, а они это называли "коллективная ответственность". Иногда, конечно, по делу, но в основном за такие мелочи, за которые даже месье Тиббинс Амоса иногда не наказывал, а он очень строгий. А Карин там живет уже тринадцать лет. И ей просто это всё надоело.
Билл перевел дух, потом продолжил:
- И я, кажется, понимаю, что за люди эти Лолишоны. Они просто так хотят быть чистокровными, что жить без этого не могут, и строят порядки, которые уже лет пятьсот как устарели. Им главное, чтобы о них думали так, как будто они настоящие благородные джентль-люди, а внутри у них непонятно что. Была у нас такая Дэвис в Хогвартсе - она нас вообще обозвала "флоббер-червями с палочками", и ещё по-всякому. Презирала нас, не водилась с нами, а водилась с другими чистокровными. А толку? Она-то от этого не перестала быть врединой. Карин тоже не перестанет быть барышней прекрасных манер, встречаясь с нами или с кем-нибудь ещё. Между прочим, в прошлом году весь Шармбатон был для неё "неподходящей компанией" - ни одного чистокровного! И от этого они не попадали в неудобное положение.
Сложный выдался разговор. Что плохо, так это то, что он очень невовремя, когда они на площади, вокруг куча народу, а Карин, похоже получила очень сильно, раз у неё и палочку отобрали, и попытались не пустить водиться с ним. Да ещё и времени нет. А значит, придется какое-то время играть по их правилам. Этому, к сожалению, в Шармбатоне учили очень хорошо, но и очень хорошо научили притворяться, что их соблюдаешь.
- Хорошо, мадам. Я буду осторожнее, и буду стараться не нарушать ваших наставлений.
Вот только это значило, что нельзя теперь Биллу лезть в одну карету с Карин. Получится, что он это сделал специально, и ей ещё достанется. Не сейчас. К сожалению.

Мадам, однако, разоткровенничалась. Это стоило ценить. В принципе, провинность была довольно большая - если трехлетняя девочка сворачивает стол, то она опасно летает, слишком быстро, и может себе навредить. Разлитое варенье - да, досадно. Хорошо, что волшебники умеют без проблем убирать последствия таких шалостей. Репаро, Мобилиарбус, вот и стол опять готов, и с пола всё убрали. Малыш покивал мадам с сочувствием. Ей явно было больно это вспоминать, а ещё, дети-то у неё где теперь? В посмертное существование Билл пока ещё не верил. Вторая половина рассказа была куда более драматичной, как и открывшиеся истины.
О, мама. Опять эти тупые аристократические заскоки. И деньги. Интересно, куда они их девают? Зачем держать тонну галлеонов, если не тратить?
Вот только когда дело касалось больших денег, могли полететь головы, причем во вполне прямом смысле.
- Опять деньги. Ну да, с деньгами можно много что, но куда тратить миллионы? Я так понимаю, они их просто копят. Ну накопят, потом помрут, потом наследники поделят, потом тоже помрут. - Билл хихикнул, несмотря на вполне серьезную тему. - А галлеоны так и будут лежать мертвым грузом. То ли дело мы. Есть деньги - тратим, нет - экономим. Тратим с умом, экономим с умом. Вот только когда денег много, они могут с ними делать и нехорошие вещи. У нас один такой тоже был. Где-то воровал, где-то обманывал, получил кучу денег, он себе дом с забором построил, накупил всякого, даже охранников нанял, а потом бац, и помер. Оказалось, кто-то ещё нанял на него киллера, и тот его просто застрелил. Да уж, придется от них держаться подальше.
И то только здесь, пока им видно. Разве что у них в школе будет кто-то, кто будет им докладывать. Тогда придется таиться и там. Плохо. Очень плохо. Билл помрачнел. Теперь ещё и в Академии надо было чего-то опасаться.

Отредактировано Билл "Веспер" Фишер (2017-03-29 07:27:16)

01.09.2012 г., 11:50

----------- Дом отца и сына Тиббинсов

Утром Амос встал рано, не смотря на усталость. Отец достал из ближайшей кафешки какую-то приемлимого вкуса рыбную похлебку и купил хлеб, сыр и ветчину в съестной лавке, чтобы сделать бутерброды. Их-то невозможно испортить. Потому завтрак был вполне пристойным. Напившись чаю, мальчишка отправился укладывать вещи в чемодан. Все-таки удачно все вчера обернулось - и закупился, и оторвался на полную катушку, и наелся на неделю вперед, а главное ничего ведь за это не было.
Ноэль Тиббинс был настроен не так оптимистично. Узнав, что ему придется пропустить рабочее утро, из-за нового дурацкого правила о сопровождении несовершеннолетних учеников опекунами, он был весьма недоволен. Но делать было нечего. Потому целитель мертвых решил прихватить необходимое с собой, чтобы потом не возвращаться в дом, а сразу отправиться в госпиталь. Где-то в четверть двенадцатого они выдвинулись к месту сбора. Чемодан мальчишка волок сам - глава семьи считал, что это позволяет осознать весь груз ответственности учащегося мага. Амос привык повиноваться молча, чтобы не получить по шее, потому не возражал - предвкушал скорое избавление от отцовской опеки. Так как в Академии, если верить обещаниям, их не ожидало ничего страшного, то оценить обстановку на месте хотелось все больше и больше.
Площадь перед Министерством была заполнена народом, в воздухе витал хмельной аромат, который заставлял глупо подхихикивать, и в такой толчее едва ли можно найти нужного человека. Но все-таки Амос заметил месье Лолишона с Карин - ему ведь обещали набор зельевара, и он уже за него заплатил. Потому направился к ним.
-Здравствуйте, месье! Привет, Карин! - поздоровался он, - Я хотел бы взять свой набор, чтобы сдать его в багаж вместе с остальным. Можно?

Отец Карин явно не рад был его увидеть. Глядел на него угрожающе, а потом и вовсе больно схватил за плечо.
-Ай, что вы делаете, месье? - неудоуменно вскрикнул Амос, едва не выронив свою коробку, - Что я такого сделал? Пустите меня!
Он требовал его опекуна. Значит, отца. Вряд ли для того, чтобы выразить свое почтение. У мальчишки засосало под ложечкой от страха, но деваться было некуда.
-Да вон мой отец, - показал Амос на уже спешившего к ним недоуменного родителя, - Отпустите меня!
Тиббинс-старший увидел, что какой-то мужчина явно угрожает его сыну, а потому поспешил разбираться.
-Что вы делаете, господин хороший? - прорычал он, - Оставьте моего сына в покое немедленно!
Если понадобится, разгневанный отец был готов и палочку пустить в ход.

-Охотно, - твердо сказал Лолишон и оттолкнул от себя мальчишку, так как он теперь был ему не нужен, - Вы будете опекун этого молодого человека, не так ли?
Он сверлил суровым взглядом незнакомого мужчину с пораженным драконьей оспой лицом.
-Мне очень хочется спросить, почему вы ему позволяете разгуливать без присмотра в неподобающем для этого возрасте? А так же почему не объяснили, как следует выбирать себе друзей? Что есть люди, которые ему не компания? И вообще почему вы позволяете ему сманивать чужих дочерей в неподобающие их статусу места?
Сириль был разгневан донельзя. Конечно, не его дело вмешиваться в воспитание чужих детей, но все же только до тех пор, пока это не затрагивает непосредственно его семью. Тогда он имеет прямое касательство к этому. Претендующие на общение с Карин должны и вести себя соответственно.

Отредактировано NPC (2017-03-29 17:34:31)

Сириль на какое-то время онемел от подобной наглости. Его давненько так никто не оскорблял. Будь это равный ему волшебник, то сегодня же к нему был бы отправлен доверенный секундант, дабы договориться об условиях дуэли. Но тут дело не стоит того, чтобы марать руки. А затевать драку на глазах у всех - это глупо и недостойно благородного потомка древнего рода.
-Велите ему держаться от нашей семьи подальше, - не терпящим возражения тоном бросил мужчина, - Не то хуже будет. Мое почтение.
Кипя от злости, Лолишон вновь вернулся к домочадцам и опять смерил Карин тяжелым взглядом.

Отредактировано NPC (2017-03-29 17:54:30)

Карин просто измучилась ждать отправки - ее еле держали ноги. Но она всеми силами старалась держаться и из гордости не показывать свои боль и страдания. Отец затеял разборки с ее друзьями, точнее их опекунами. Ей очень хотелось вмешаться, как-то защитить их, но просто не было сил и мужества. Если ей опять достанется да еще и на глазах у всей площади, то она просто этого не переживет. Осталось пережить оставшиеся минут десять до отъезда. И потом она их больше не будет видеть. И девочке очень хотелось, чтобы расставание с домом, где ей стало тесно, было навсегда, хотя и понимала, что это невозможно.