Дождавшись, пока все ученики займут места, сеньор Хильберто Моралес поглядел на часы, прикидывая успеют ли они взять какое-нибудь заклинание. Но все же решил попробовать, чтоб медитация зря не пропала.
-Некоторые из вас справились со всеми заданиями, а у некоторых не получилось ничего, но я призываю вас не расстраиваться, так как очень часто все это обуславливается не отсутствием способностей, а внутренними духовными причинами. И все это поправимо при желании. Светломагические заклинания делятся на целительные, защитные, стихийные и креативные. Множество заклинаний, которыми сейчас пользуются колдомедики, вышли из практики Светлой магии, но сейчас считаются нейтральными. Исцеление в рамках СМ в современной практике связано прежде всего с исцелением души. Вот одно из простых заклинаний мы сейчас и попробуем. Наверное, многие из вас знают Веселящие Чары и даже пробовали их применять. Это один из самых простых светломагических актов, который в современном мире уже причисляют к нейтральным. Веселящие Чары вызывают у испытуемого смех, порой неконтролируемый. На какое-то время у него даже улучшается настроение, но это все равно как пить зелье от кашля, не устраняя саму причину болезни. Сегодня мы попробуем заклинание Gaudere animae, которое помогает душе действительно возрадоваться, искать свет даже в самые темные времена.
Взмахнув палочкой, профессор вывел магическую формулу на доску, чтобы студенты могли ее записать для памяти.
-Произносится оно так: ГаудЕре Анимее. Последний слог нужно немного протянуть, при этом совершается движение, похожее на недочерченное сердечко, так как на последнем взмахе нужно указать кончиком палочки на человека. Вот так.
И он очертил в воздухе нужное движение.
-Последний слог должен прийтись на указание палочкой, - продолжил Моралес свое объяснение. - Впрочем, это еще не все. Мы не зря сегодня медитировали и вызывали в себе нужные чувства. Вам понадобится своего рода коктейль из четырех. Нужны ваша радость, которую вы передаете, ваше сострадание, которое собственно и вызывает желание передать вашу радость, радость за того, кого вы лечите, что ему станет легче и твердая решимость это сделать. Мы вызывали концентрированные эмоции, чтобы вы поняли, как именно нужно это делать. Умели их отличать друг от друга. Но отнюдь не при всех заклинаниях блока Светлой Магии нужна какая-то одна эмоция. Чаще всего приходится использовать вот такую смесь. Чтобы не запутаться, представьте, что в вас загораются по очереди четыре огонька. В этот момент вы вспоминаете те пережитые во время медитации эмоции. А потом вам нужно представить, что эти четыре огонька сливаются у вас в сердце в одно бушующее пламя, которое через руку переходит в палочку, и вы его решительно с любовью отдаете. В этот момент произносится заклинание с движением.
Хильберто еще раз повторил демонстрацию фигуры, которую должна описать палочка.
-Сейчас мне понадобятся две пары для испытания. Я выберу тех, кто достиг наибольшего успеха при медитации и тех, кто наименьшего. И одни попробуют провести акт духовного исцеления над вторыми.
Хильберто оглядел класс и показал нна долговязого мальчика, который все четыре раза поднял руку одним из первых.
-Вот вы, молодой человек, - сказал он и перевел взгляд на его соседку, миловидного вида девушку, которая тоже справилась почти со всеми заданиями. - И вы, мадемуазель. Выйдете в центр нашего кабинета. Вы будете целителями.
Тем временем Хильберто постепенно оглядел всех остальных. Большинство не справилось с заданиями, но ему требовалось найти тех, кто наиболее нуждается в исцелении. Взгляд зацепился за светловолосого и бледного мальчика, в чьих глазах мелькнул страх. Рука тут же указала на него.
-Вот вы, месье, - сказал Моралес. - Будете в качестве пациента.
Теперь нужно было найти второго. Во время медитации его внимание привлек маленький мальчик, который, казалось, желал оказаться где угодно, но только не здесь. Хоть он и поднимал руку два раза, но профессор отметил, что это были чувства из области "эго", а не из области взаимодействия с другими. Следовательно в нем, скорее всего выключена эта важнейшая для Белых Искусств сфера. Так что, найдя его среди класса, он показал на него:
-И вы, юноша, выходите.

Амос после медитации чувствовал себя раздавленным - сил ушло много, но будто напрасно. Не то, чтобы он так сильно стремился стать классным светлым магом, как того хотел Билл для себя, но все-таки устаешь от собственных неудач. Так что, когда профессор сообщил, что сейчас выберет тех, кто будет практиковать заклинание, мальчишка не сомневался, что целителем назовут не его, но вот пациентом стать категорически не хотелось. Встретившись глазами с профессором, он спешно отвел взгляд. Видимо, именно это и послужило сигналом.
Что он как пегас что ли, чует, кто его боится? - сердито подумал Амос, вставая с места. Ни на кого не глядя, он встал в уголке отгороженного партами пространства, гадая, не случится ли с ним чего-нибудь эдакого. Если бы колдовал сам профессор, то это вряд ли, а вот ученики, впервые пробующие что-либо подобное...

Ученики явно было смущены, но последний выбранный мальчишка обрушился на него с возмущением. Моралес еще раз убедился, что выбор был сделан правильно. Не будь для мальчика все так болезненно, он бы и не пытался сопротивляться. И явно подобного сопротивления от учеников, видевших смерть и страдание, будет еще много. Но Хильберто не боялся этого. Гораздо приятнее исцелять, чем воевать, пытаясь не потерять в бою свою душу и одновременно приобрести душу противника.
-Потому что вы спрашиваете, - ответил профессор с легкой улыбкой и показал в центр кабинета.

Похоже, урок ещё и не думал заканчиваться. Медитация отняла порядочно сил, которые медленно восстанавливались после пойманного отката, поэтому Билл не спеша записывал в свиток формулу заклинания и зарисовывал движение. Внезапный вызов на ковер его всерьез удивил, но фраза "Вы будете целителями" внезапно подарила сил. Она означала, что у него может получиться исцелять, причем уже сейчас! Технику вызова эмоций для произнесения заклинания малыш опасался не осилить, все-таки если одно из чувств ухитрилось его едва не уронить, то со всеми четырьмя справиться должно быть намного сложнее. Однако же он хотел стать светлым магом, поэтому стоило постараться. Даже если не получится. Надо же знать свои возможности. А если получится - ещё лучше. Тем более, что вторым целителем оказалась Карин - сдаться при девчонке, даже при подруге, было стыдно. Билл вышел на ковер, обдумывая, как именно колдовать это Gaudere Animae.
Темные почему-то проще, если Веде верить. Одну зависть или один гнев вызвать, а тут целых четыре разных, да ещё и такую силу. Зато эта магия лучше. Хотел бы я уметь исцелять души.
Тем временем профессор Моралес выбрал им пациентов. На удивление, ими оказались Амос и Салтенфаст. Ну и ну... Значит, им надо лечиться? Юный целитель достал палочку и стал ждать, пока названные пациенты выйдут на ковер и будет можно пробовать как-то им помочь.
А ведь этому Красимиру и вправду нужна помощь. Он же одинок, считай, с чего бы ему на нас наезжать?

Профессор призвал их выбрать одного из двоих пациентов. А выбор был тот еще - оба явно не жаждали подвергаться заклинаниям, тем более от руки сотоварищей, которые пробуют их впервые. И был еще один нюанс. Вызвать надо было все четыре чувства, а у Карин не получилось сострадать. Разве можно обойтись без этого?
-Профессор, но у меня не все чувства получились во время медитации, - сказала девочка смущенно. - Разве можно лечить, если не умеешь сострадать?

Карин вынула палочку и приблизилась к Амосу. Раз профессор не указал, кого именно лечить, то стоит выбрать более приятного человека. Иначе как сочувствовать тому, кто раздражает?
Ну и как я вызову чувства, не закрывая глаза?
Вроде бы ты не замечаешь, как дышишь. Видимо, и чувствовать надо научиться так же, что применять светлую магию. Впрочем, совет с зажигающимися свечками оказался полезным. В груди поднималось какое-то новое, доселе неизведанное чувство.
-Gaudere animae! - сказала она, прежде сделав глубокий вдох и представив, что с выдохом из нее вырывается та самая энергия. Из палочки показалось полупрозрачное облачко пара. Девочка не знала, оно это или нет. Потому вопросительно глянула на профессора.

Карин на мгновение закрыла глаза, представив, как у нее в душе загораются огоньки, которые потом сливаются воедино и переходят в палочку.
-Gaudere animae! - сказала она твердо и решительно, очертив незаконченное сердечко с открытым верхним краем и указав палочкой в грудь Амосу. В этот раз облако было плотным, даже сверкающим. Коснувшись области сердца друга, оно вошло внутрь и исчезло.
Третьекурсница ощутила, что у нее закружилась голова. Спешно схватившись за крышку ближайшей парты, она почти выронила палочку. Теперь на собственно опыте удалось узнать, что такое воистину отдать часть себя. Карин подняла глаза с застывшим в них немым вопросом на профессора.

Gaudere animae действует исподволь, не проявляя себя столь явно как Веселящие Чары, но вряд ли можно не заметить его действие, если ты знаешь, что к чему. В этот раз заклинание явно было выполнено верно, так как отключенный от реальности и замкнутый на себе мальчишка вдруг проявил эмпатичную реакцию к той, что у всех на глазах отдала ему значительную часть своей силы. Это лишь маленький шажок к исцелению, но он был сделан.
-Что ж, мадемуазель, как видите, вы все сделали верно, - одобрительно прокомментировал Хильберто. - Через некоторое время ваша магическая сила будет более зрелой, и подобные акты волшебства не будут отнимать столько сил. Начало положено. Помогите своей целительнице сесть, месье.
Профессор Моралес тем временем повернулся ко второму целителю.
-Теперь вы попробуйте.

Красимир наблюдал за "целителями" с затаенной тревогой, не зная, чего же ожидать. Но внешне он из гордости старался оставаться бесстрастным и равнодушным. Вроде бы ничего страшного с "испытуемым" не произошло, а вот девчонка едва не упала, что удивило.
А от темной магии так же падают?
У него появилась масса вопросов к сестре. Не терпелось, когда же кончатся уроки, чтобы побежать к ней поговорить.
И вот настал момент, когда в его грудь смотрит кончик чужой волшебной палочки. Так явно это было впервые в его жизни. И нельзя уклониться или ответить, от чего беспокойство усиливалось. К тому же, ему претило принимать милость от врага. В этот момент он чувствовал себя песчинкой перед огромной мощной и еще неизведанной стихией. А после попадания в грудь сверкающего облака юный болгарин как-то странно вздрогнул и  непроизвольно икнул. И тем не менее было ощущение, что он как будто начинает возвышаться над действительностью, становится выше и сильнее, проблемы превращаются в те же песчинки, какой только что был он сам, а мир играет новыми красками. И вдруг тепло, разливающееся по жилам, превращается в жар и бросается в голову, когда мальчишка видит, что его "целитель" лежит на полу без чувств.
-Ой, он что умер?! - вскрикивает Красимир, опускаясь рядом на колени и трогая того за плечо. - Я не хочу, чтобы он умирал из-за меня!

Амос подхватил Карин под локоть и бережно довел до ее стула. После того, как помог ей усесться, аккуратно, чтобы не задеть подругу, уселся на свое место рядом. Он еще никогда так необычно себя не чувствовал. Как будто за спиной появилось нечто вроде опоры из не твоей силы, на которую, если что можно опереться. И страх отступил, равно как и чувство беспомощности. Вместо этого внутри разливалось нечто неизведанное - признательность и благодарность, потому что Амос был очень тронут. Даже шевелиться не очень хотелось, чтобы не расплескать это.
Тем временем Билл тоже попробовал применить заклинание к Салтенфасту. И тут же упал. Тиббинс подскочил чуть не до потолка на своем месте и хотел было броситься к другу, но мелкий его опередил. Одно то, что тот проявил беспокойство по отношению к тому, кого доставал все эти дни, способно было выбить из колеи. Кстати, Амос и сам не чувствовал к болгарскому первокурснику такой неприязни как до начала этого урока. Скорее некое равнодушие и подобие удивления. А профессор сам разобрался с ситуацией, применив знакомое приводящее в сознание заклинание и какое-то незнакомое, которое, по его словам, делилось силой и которое они бдут изучать потом.
А у меня это сегодняшнее хотя бы получится?
После ощущения, что он получил после попадания в него нового заклинания, ему стало интересно, что человек чувствует, когда применяет такое заклинание сам. А тут и урок закончился. Амос так этого ждал, а тут это было будто удар по голове.
Уже? Как так? Мы же только начали!
Теперь уходить не хотелось, но предложение профессора застало врасплох. Страха он вроде не вызывал. Вызывал скорее смущение и стеснение от своей беспомощности перед его внутренней силой. В то же время было интересно, что же он хочет делать. Может, нечто, что превысит все нынешние ощущения. Но сегодня об этом и думать было нечего.
-Не могу сегодня, профессор,- вздохнул пятикурсник, ощутив укол раздражения в виде дернувшейся на виске жилки при воспоминании о притивной училке этики. - У меня отработка как раз в шесть. В другой раз.

Карин ощутила себе гораздо спокойнее, оказавшись на своем месте. Все-таки ее смутило, что она невольно показала свою слабость на глазах у всего класса. Да и в висках все еще стучало от слабости. Но Амос был как-то по-новому нежен и тактичен, что не могло не удивлять. И не верилось, что это, возможно, дело ее рук. Билл тоже применил заклинание. Судя по всему, оно было гораздо мощнее, чем вышло у нее, потому лишило его сил. Карин тоже хотела броситься к другу, но порыв юного братишки Веды заставил прирасти к месту. Этого девочка от него не ожидала. И у нее больше не было сомнений, что таково действие изученного ими заклинания. Душу переполнило восхищение.
Может, теперь он раскается?
Страха за Билла больше не было, когда профессор взял все в свои руки и объяснил им, почему все так происходит, и что их ждет в будущем, если они будут прикладывать старание. Вдруг вспомнилось, что она с момента приезда в Академию ни разу не открыла Катехизис - совсем не было времени с этими уроками и бесконечными домашними заданиями. А от этого ее тоже никто не освобождал. Карин почувствовала, что слегка покраснела от стыда перед самой собой и перед Богом. Несколько месяцев - это не срок. Если постоянно откладывать, то к назначенному дню ничего не успеешь. Впрочем, внеурочная практика, предложенная профессором Моралесом, несколько утешила, потому что донельзя удачно пересекалась с ее подготовкой к Конфирмации. А теорию она подгонит в свободное время. До Рождества надо успеть многое.
Вот только окончание урока было почти неожиданным.
Ну как так можно? Я еще хочу!
Но делать было нечего - у них еще урок до обеда. Тоже, кстати, очень желанный.
И почему нельзя успеть все одновременно?
Но вот предложение профессора огорчило, так как ей очень хотелось с ним встретиться, но нынче она никак не могла.
-У мен репетиция хора перед завтрашним мероприятием, профессор, - вздохнула девочка печально. - Я найду другое время.

Учащиеся беспокойно завозились, явно ожидая сигнала, разрешающего выход из класса. Чтобы понять всю глубину магической сокровищницы, что им открывается, явно потребуется еще немало времени. Но Хильберто никуда не торопился. Это в юности время торопишь, а в старости ценишь неспешность и основательность. Хотя он не ждал того же от детей, так как еще помнил себя молодым. Трое из приглашенных учеников отказались прийти, сославшись на дела. Отработки и репетиция - это, конечно, серьезно. Если дети себя скверно ведут, значит, их что-то беспокоит. Это не может быть без причины. Счастливый, доверяющий наставнику ребенок подчиняется ему с удовольствием. Если же нет, то стоит искать причину его надлома. Потому сеньор Моралес не собирался использовать дисциплинарные отработки в привычном смысле этого слова. Он не видел в этом толку. Хотя то, что он сейчас назначает индивидуальные встречи, можно и счесть оставлением после уроков, но профессор был уверен, что потом ни один из учеников об этом не пожалеет.
-Хорошо, месье, тогда я вас жду сегодня в шесть вечера в кабинете директора. Вы сможете в том числе заглянуть внутрь себя, - дружелюбно сказал он наиболее успешному ученику, который согласился прийти, и добавил для остальных, - Тогда просьба сегодняшний вечер до ужина не занимать. Но в остальное время я в вашем распоряжении. Записывайтесь и можете быть свободны. До встречи.
С этими словами он открыл дверь кабинета и вышел в коридор, так как у него были еще дела. Следующий урок ему предстоял лишь после обеда.

Профессор вышел, отпустив их с урока, самого необычного урока за все их пребывание в Шармбатоне. Амос положил свои вещи в сумку, перекинул ее через плечо и отправился к парте со свитком. Не годилось отлынивать от дополнительных занятий, если преподаватель сам тебя выделяет - может выйти боком. Эту истину мальчишка уже успел усвоить за свои школьные годы. Он внес свое имя на пятницу шесть часов, так как выходные - это святое. Хотя он понятия не имел, как тогда успеет со всеми уроками. Но об этом можно и потом подумать.
-Можно идти, наверное, - сказал Амос, вернувшись к друзьям. - Сейчас маггловедение. Это вроде недалеко, но надо занять удобные места.

То, что Билл выбрал не маггловедение было сюрпризом.
-Ты записался на эту скучищу? - удивился он, вспоминая время в Хогвартсе. - А я ее бросил. Заснуть можно было. Даже руны и то лучше. Но и их, наверное, потом оставлю после СОВ. Возьму только то, что может понадобиться и все. Заклинания, Маггловедение и так далее. А руны-то мне зачем? Эх, ладно. А ты, Карин, на маггловедение или нет?
В его голосе послышалась нотка ревности. На музыку они уже ходили без него. Так можно было решить, что со своим выбором факультативом он всюду пролетел как фанера над Парижем.